GK: Стаффорд\Кристенсон

[helmetformypillow]

Заяка "Стаффорд\Кристенсон - "С рождеством, бро!", проведенное, вопреки всему, вместе рождество))"

Название: Реальная любовь
Фандом: Generation Kill
Пейринг: Стаффорд\Кристенсон
Рейтинг: pg-15
Жанр: романс
От автора: пара слов матом, пост-канон, флафф ( наверное)
Размер: 1 721 слово


После Ирака они переписывались.
Стаффорд зарегестрировался на фэйсбуке, затащил туда Кристенсона и из-за этого все время казалось, что все, что было в пехоте между ними никуда не делось. В разумных пределах, разумеется.
Они были в курсе дел друг друга, даже созванивались по нескольку раз за месяц, но у них были совсем разные жизни за пределами Ирака. Это морская пехота и форма всех уравнивала, а когда контракт заканчивался и начиналась мирная жизнь, то различия давали знать о себе, проявляясь медленно, но неотвратимо, как полароидные снимки.
Многие, чтобы не разочаровываться или сохранить дружбу, оставались в пехоте. И это тоже была неплохая причина продолжать военную карьеру, ведь мало что в этой жизни было крепче солдатского братства и дружбы.
Но они с Стаффордом были другого поля ягоды.
Так что после Ирака Кристенсон вернулся в мастерскую, а Кью похоже всерьез решил заделаться музыкантом. Перебиваясь при этом с одной работы на другую.
И все.
Были конечно короткие сообщения на страничках в фэйсбуке, быстро набирающем популярность, и звонки в духе «Бро, ты там как? Нормально?», но ничего другого кроме этого у них больше и не было.
Дружить на расстоянии было удобно, потому что никакое дерьмо к примеру в голову им обоим не лезло.
Хотя кого черт возьми он обманывал-то. Лезло и еще как.
Потом была короткая сходка, когда Первый разведывательный собрался малым числом. И закончилось все тем, что они все напились так, что на ногах едва стояли и большая часть вечера и последовавшей за ним ночи выпали из памяти Кристенсона как детальки из паззла.
А утром он проснулся в одной кровати с Кью и было ясно, что ночью они с ним не в покер на раздевание играли.
Ну что же, у них была и так богатая история неуставных отношений, начавшаяся еще с учебки. Вначале их дружба началась с взаимоподдевок, а потом как-то уж больно сильно и быстро они друг в друга вросли. Идеально подошли друг другу как части в паззле, только вышло вскорости так, что дружба их стала напоминать уже не дружбу им самим, а что-то другое.
Они никогда это не обсуждали, никогда не давали повода остальным что-то такое замечать. У обоих были головы на плечах и оба же прекрасно знали, что все это на время, а после конца срока, когда каждый из них вернется в свой город, продолжения не будет.
Это не кино.
Так в общем-то они оба думали и ни один другому душу растравливать специально и не планировал.
Но после Ирака, когда срок службы подошел к концу, ни Кью, ни Кристенсон перед отправкой домой не чувствовали радости. Словно у нее срок годности прошел или им бракованную радость выдали одну на двоих.
Они обменялись телефонами и Кристенсен был уверен, что на этом все и кончится, так как больше уж смахивало на обычную вежливость, но перед самым отлетом Кью затолкал его в ближайший закуток и крепко и торопливо поцеловал.
Собственно они без поцелуев прекрасно обходились, потому что ну черт возьми, только целоваться им тут еще не хватало. Все еще оставалась какая-то черта, которую оба опасались еще переходить, прикрываясь отдрочем просто как необходимостью, думая, что для них обоих это такая маленькая взаимоуслуга, в которой отпадет вся надобность, когда Ирак окажется позади.
И так вышло что своим этим чертовым поцелуем Кью ничего не усложнил.
Все не те мысли и так были в голове у Кристенсена все это время. Просто после того, как они отправились каждый в свой город, мысли эти не успокоились, а наоборот стали накручиваться и накручиваться, слипаясь в огромный ком.
Слава богу, оставались работа и походы по барам с друзьями, которые конечно немного настороженно к нему после Ирака относились, но вскоре окончательно оттаяли и все стало как и раньше.
Только вот Кью не хватало.
Не хватало как воздуха, и когда он уже сам раздумывал, по какому предлогу позвонить Стаффорду, тот позвонил сам.
А потом несколько месяцев общения на расстоянии, от которого его вроде бы немного подотпустило, но та их сходка все к чертям испортила.
Кажется пьяными они всю ночь не могли друг от друга отлипнуть, чуть не сломали и без них хлипкую от развлечений прошлых постояльцев кровать. Словно не могли друг другом напитаться.
И утром конечно же тоже.
Было это любовью?
Кристенсон понятия не имел. Нет, он влюблялся в девчонок в школе. Была у него подружка до Ирака. Но все это было иначе.
С Кью было же что-то совсем другое. Он шумным был и резким и чувство юмора Кью иногда заставляло черт возьми выть и лезть на стенку. Кристенсон никогда не думал, что дружить-то с таким колючкой будет. Куда уж все остальное, тем более, что про все остальное Кристенсон вообще никогда не думал.
Ну уж нет, он – не педик.
Но видимо зарекаться на сей счет не следовало.
Бог как известно любит зло над тобой подшутить. Вот он и подшутил.
Охуенная шуточка удалась тебе, Господи. Ты сам видишь.
Потом снова все вернулось на круги своя, только Кристенсон много обо всем думал этом. Пробовал сойтись с одной девчонкой – Эльза ее звали. Эльза была неплоха собой, не тихуша, шумная и веселая и когда до него стало доходить, чей это ему характер напоминает, Кристенсону подурнело.
Ну уж нет.
Расстались они друзьями.
С Кью у них все стало тоже как-то напряженно. По телефону разговоры провисали и больше он говорил, чем Стаффорд, что, в общем-то было пиздец как удивительно – обычно все бывало с точностью до наоборот, а Кью молчал и слушал его голос и Кристенсон все думал, что нужно спросить – что не так, но этот вопрос был ниткой, за которую потянешь и вот размотаешь к чертям весь клубок. И что дальше делать? Сматывать – не сматывать или вообще на хрен выкинуть.
А потом Кью сказал, что он приедет.
Только не раньше Рождества, брат. Дел тут много.
- Ты что, серьезно?
- Слушай, если тебя напрягает, то я могу не приезжать… Просто… Слушай, я кажется соскучился по тебе. Я бы записался в новый тур, если бы ты тоже туда отправился, просто… Ты помнишь все эти дни в Матильде? А в Ираке? Тот еще пиздец конечно был. Но куда лучше, чем тут и я подумал…
- Приезжай.
- Серьезно?
- Да, - честно сказал Кристенсон, чувствуя что у него с души наверное огромный камень свалился и вот теперь впервые за много недель в голосе Стаффорда прорезалось веселье и Кью-Тип зазвучал как в старые-недобрые времена.
- Йо, брат, это же зашибись как круто будет! Вот увидишь.
Хотелось бы в это верить, подумал Кристенсон.
Потом у него конечно же было ощущение, что они все делают неправильно и не так и вообще какого черта.
Это вам не «Горбатая гора», мать его.
И они не ковбои-педики. Они вообще не педики, если все это время оба напрягались по девчонкам, а потом вот как в голову разрывной и даже хуже.
Что, правда, любви не прикажешь?
Да какая это любовь. Больше похоже на езду ночью по Ираку с севшим ПНВ.
Ни хуя не разобраться в происходящем.
В общем Кристенсон хоть и чувствовал себя в этот момент полным идиотом, отходя от телефона, но загадал, что если Кью приедет, может им стоит начать думать об этом всерьез.
Раз любви не прикажешь.
Потом были опять два месяца звонков и обмена сообщениями, напряженность стаяла, но про Рождество ни один и ни второй не вспоминали, так что Кристенсон решил, что все это было так сказано, для очистки совести, но как-то за неделю Кью оставил ему сообщение, что мол, я прилечу в Рождество, раньше билетов не было, отхватил последний. И оставалось принять это на слово, потому что телефон его не отвечал все это время.
У него в семье не особо любили Рождество. Вроде бы и елка бывала, и подарки, но не было никогда всей этой хваленной атмосферы рождественской никогда.
В семье Кью все было иначе и когда уже до его прилета оставались считанные часы, то Кристенсон подумал, что для Кью наверное все это имеет огромное значение, раз он решил провести Рождество не с семьей, а со своим приятелем.
Ему аж сердце как-то кольнуло.
Может не он один себе что-то загадал на это Рождество.
И впервые кажется за последние лет пятнадцать или даже больше время для него тянулось в Рождество как резина. Он не знал даже время прибытия самолета Кью. Потом стал вспоминать – помнил ли Кью его адрес. Потом попробовал снова его набрать, но телефон был вне зоны действия сети.
А потом у него стало складываться впечатление, что это будет просто еще одно Рождество. Такое же, как и все те после развода родителей.
Когда ты вроде бы чего-то и ждешь и в то же время пытаешься не ждать. Потому что твердо знаешь – ни одно из твоих желаний не сбудется.
Поэтому Кристенсон честно прождал до полуночи, а потом постарался заснуть.
Разбудил его звонок в дверь. И звонили долго, настойчиво, так что верно пытались разбудить этим трезвоном не только его, но еще и соседей с площадки.
Он выяснил, что заснул на кресле, и у него к чертям собачьим затекла вся шея. Но это была ерунда на самом деле.
Потому что Кристенсон пытался убедить самого себя, что понятия не имеет кто это, что это дверью ошиблись, да что угодно в это рождественское предутро.
Потому что сердце у него в груди колотилось словно ненормальное. Так, что он пульсовый ритм за перепонками слышал как барабанный.
Прежде чем открыть дверь, Кристенсон отер вспотевшие ладони о майку и заставил себе перевести дыхание. Потому что ну откуда такое волнение блядь взялось.
И кажется ему почти удалось не удивится, когда за порогом обнаружился сонный Кью-Тип.
- Брат, - Кью тут же расплылся в широченной улыбке, - ты прикинь, это такой пиздец. Рейс вначале отменили, потом перенесли, потом отменили, потом нас пересадили на другой. Я думал, что ебнусь по дороге сюда. С Рождеством, бро! Ого, непразднично у тебя тут как-то.
- Мы просто не празднуем, чтобы вот так…
На самом деле он как-то понял, что не знает что говорить.
Думалось, что за эти месяцы они станут совсем чужими, но этого выходит не случилось. Потому что Стаффорд конечно же казался сейчас куда взрослее и серьезнее, чем раньше, но это был все тот же Кью.
И когда он обхватил Кристенсона за шею и приник своим лбом к его лбу, тот понял, что Кью кажется взволнован не меньше, чем он сам.
- Короче, - прошептал он Кристенсону прямо в губы, - давай избавляйся от этой дерьмовой привычки. Потому что самое время начинать. И хорошо, что я хоть омелу додумался с собой захватить.
Они кажется заулыбались оба одновременно и Кристенсон обнял его в ответ, так же крепко, как и раньше, затаскивая в квартиру.
Стены конечно у них в доме были тонкими как картон, но соседи – потерпят.
Время для рождественских чудес все же наступило, так?